Находящийся под стражей казахстанский журналист Михаил Козачков откровенно рассказал о колоритной жизни в СИЗО, тюремных нравах и обычаях, а также поведал о неслучайных встречах с “известными” обитателями самого большого изолятора страны.
Всем привет! Вечер в хату!
Это Михаил Козачков на связи из следственного изолятора Алматы. До 18 декабря я работал специальным корреспондентом газеты “Время” и вел телеграм-канал Kozachkov offside. Увы, сейчас я Kozachkov оффлайн, поскольку признан подозреваемым по делу о рейдерстве и арестован. Уголовное дело еще расследуется, оно засекречено, и я мало что знаю о своих “преступлениях”. Могу сказать, что обвинения не признаю, считаю их бредом. Ну, а пока следствие разбирается, я коротаю дни и ночи в СИ-18. Это, насколько я знаю, самый большой изолятор в стране и тут одновременно содержат 1,5 тысячи арестованных.
Первые две с лишним недели я провел в карантине. Это была маленькая камера на первом этаже. А на днях меня перевели в общую, на десять мест. Сижу я пока с двумя ребятами помоложе, общий язык нашли, играем в шахматы, вся еда – в общий котел. Книги читают даже те, кто никогда не держал их в руках (они здесь имеют особую ценность). Питание, кстати, в СИЗО вполне нормальное. По утрам дают каши, в обед – суп, ужинаем тем, что заходит в передачах с воли.
Я очень благодарен своим друзьям и близким – они меня снабжают всем необходимым. Семья прислала в СИЗО столько вещей, что при проверке постовые с улыбкой заметили: “Брат, кажется, дома тебя уже не ждут”. Грубо говоря, весь мой гардероб, кроме туфель для свадеб, уже со мной. Признаться, чистая одежда очень нужна здесь, потому что в тюрьме пахнет тюрьмой – смешиваются запахи еды и уборной. Но тут еще терпимо! Я три ночи провел в ИВС, там вообще дышать нечем, сказывается высокая проходимость.
Конечно, сложновато поддерживать привычный уровень гигиены, поскольку душ положен раз в неделю, но с помощью чайника и пары бутылок можно вполне неплохо за собой следить. Волосы на голове сбрил, поскольку мыть их каждый день невозможно. Зато сейчас я чувствую себя аутентично.
В целом, следственный изолятор – нормальное место. Сотрудники относятся с пониманием. Нас, “первоходов”, держат отдельно от “ходоков” – ранее судимых. Основной язык – казахский, и тут я ощущаю свои пробелы. Но планирую подтянуться. Многие здесь занимаются спортом, мы тоже отжимаемся и подтягиваемся. Турника нет, но есть решетка под дверью. Можно будет прямиком на обложку какого-нибудь Men's Health попасть. Прогулки тоже есть, но о них надо напоминать постовым. Прогулочный дворик, как в кино – бетонные стены, потолок под решеткой.
А еще тут много "знакомых". Уже встречал экс-акима Жамбылской области Кокрекбаева, главного свидетеля по “Хоргосскому делу” Талгата Махатова, лучника Азамата Оспанова. Кайрата Кудайбергена не видел, но мы передали приветы друг другу, поздравились с Новым годом. Все относятся доброжелательно, только Муратхан Токмади (бизнесмен, причастный к нашумевшему убийству банкира Ержана Татишева – прим. редактора) сказал при встрече что-то злорадное. Но в целом, арестанты друг друга уважают и поддерживают. Меня несколько раз узнавали, передавали привет от общих знакомых.
Очень благодарен всем, кто меня поддерживает, в особенности адвокатам, они держат меня в курсе всего происходящего, распечатывают посты из соцсетей и статьи по моему делу. Адвокатов у меня много, но каждый из них помогает изо всех сил!
Напомним, что Михаил Козачков был задержан вечером 18 декабря. Агентство по финмониторингу подозревает журналиста в пособничестве ОПГ Коспаева в совершении рейдерских захватов.
Позже казахстанские журналисты обратились к Токаеву с просьбой помочь освободить Козачкова. В своем обращении казахстанцы отметили «вопиющий пример нарушения прав гражданина».
11 января журналист сам написал письмо президенту страны Касым-Жомарту Токаеву, в котором назвал ложью обвинения в свой адрес и попросил его взять расследование под личный контроль. Он отметил, что уголовное дело в отношении него затрагивает интересы разных людей, в том числе высокопоставленных, и напомнил, что никогда не был знаком с Елдосом Коспаевым и не получал от него никаких указаний. Журналист Вадим Борейко также опубликовал на своей странице в Фейсбуке подробности дела Козачкова.