Американка Эми Лавджой рассказывает о том, как выбирала для своей дочери казахское имя.
Мой первый ребенок родился в Колумбии. Я дала ему колумбийское имя – Сантьяго. И всякий раз, представляя колумбийцам сына – светловолосого, яркоглазого мальчика, – видела, что они ожидают услышать что-то обычное вроде Крис, Джек или Эван. Но слышали родное для них имя Сантьяго. И очень удивлялись – в первую секунду, а в следующую – расцветали в улыбках. Коллеги, друзья, соседи, случайные знакомые в парке на скамье – все восторгались и как-то особенно тепло смотрели на моего сына, будто благословляя его дальнейшую дорогу в этом мире.
Следующим местом назначения для меня стал Алматы. Мы с партнером узнали об этом, ожидая уже второго ребенка. Это была дочь, и мы как раз искали для нее имя. Решение было мгновенным и естественным – она появится на свет в Казахстане, значит, имя должно быть казахским. В мире не бывает случайностей. Она получит на казахской земле столько же приветствий и душевного тепла, сколько мой сын получил на колумбийской – таковы были мои надежды, не лишенные материнского эгоизма.
И мы приступили к поискам. Еще до приезда, ни разу не бывав в Казахстане, начали исследовать казахские имена и генеалогию. Увлекательнейшее занятие! Незнакомые, поначалу чужие слова издавали то нежные и мелодичные, то жесткие и резкие, как стрела, звуки. Я вычитывала их в интернете, повторяла, пробовала на вкус, а определиться не могла. Мне кажется, у казахов гораздо больше имен, чем у американцев или англичан – как если бы народ стремился вместе с именем наделить человека особенной, неповторимой индивидуальностью…
Zet. В итоге наш выбор пал, да так и застрял на группе имен на букву "Z".
Зара, Замзагуль, Зауреш, Зарина, Зайда.
Мы сомневались – какое из них?
Я уверена, моя дочь вырастет независимой, уверенной в себе личностью. Поэтому имя мы хотели такое же – женское и сильное одновременно. Я примеривала к ней все эти имена – Зара, Замзагуль, Зарина – и представляла, как она участвует в соревнованиях по сноуборду на Шымбулаке или танцует на сцене театра Абая; выполняет сложные фигуры на коньках на льду Медео или шаловливо свисает с деревьев в парке Горького. Моя девочка будет смелой и женственной, дерзкой и чуткой, блистательной и красивой! Имя должно отражать все это. А главное, оно должно отражать ее первый дом, Казахстан. Вот о чем я думала, мучаясь в поисках имени, под которым дочери предстояло идти по жизни. Имя – это серьезно, имя – это почти судьба.
Интересно, что, пока мы искали имя, попутно узнали многое про историю Казахстана. Ведь нам пришлось перелопатить гору материалов. Так я и наткнулась однажды на статью про казахские обряды – среди них был рассказ про Бесик Toi.
Меня заворожил этот народный обряд, похожий на восточную сказку.
Родители приглашают в гости родственников и, собрав вокруг колыбели новорожденного, дают самому почетному гостю право назвать его. Не посоветовавшись с родителями, человек сам, по своему желанию и вкусу выбирает имя и шепчет его три раза в ушки младенцу: твое имя ... твое имя ... твое имя ...
Почти в самый канун родов мы обедали с нашим дорогим другом и рассказали ему про свое открытие казахских традиций. Конечно же, он знал про Бесик Toi. Чтобы облегчить свой выбор, а где-то и коварно переложить на него ответственность, мы предложили ему выступить в той самой роли – то ли почетного гостя, то ли феи. И дали ему свой список.
Он сразу согласился. Но как будут звать нашу дочь, не говорил до самого ее рождения.
Он пришел к нам в роддом буквально через пару дней после родов. Сложил ладони вокруг ушек нашей малютки и повторил трижды: "Твое имя Зайда. Твое имя Зайда. Твое имя Зайда".
Зайда – так вот как звали мою дочь.
Позже дома мы полностью воссоздали церемонию Besek Toi. В слегка модернизированной версии. В древние времена в подарок новорожденному подносили кнут, уздечку, шубу и одеяло. Уздечка и кнут символизировали семью и надежду на то, что ребенок всю жизнь будет крепко сидеть в седле, станет храбрым, а возможно, даже батыром. Шуба и одеяло означали его материальное благополучие. Но времена меняются, и, осмыслив опыт нашей семьи, мы положили в колыбельку Зайде полотно «Тибетский Тонка», кварцевый браслет, детские рассказы и письма-аффирмации, подтверждающие ее принадлежность к казахской культуре. Теперь эта связь неразрывна.
С тех пор прошло три месяца, мы уже ввели Зайду в нашу новую общину. Мы рассказываем друзьям и коллегам про Бесик Toi и про то, как долго имя искало, но нашло нашу дочь. Позже я расскажу об этом и дочери. А может быть, она услышит эту историю на казахском, как знать?
Ведь ее первыми языками будут русский и казахский, а первым воспоминанием – Алматы. Именно здесь она получила свои первые впечатления – цирк, филармонический и рок-концерты, куда мы успели ее сводить, прогулки в заснеженных горах. Судя по тому, как она улыбается всем и каждому, ей нравится здесь. И на имя она отзывается с радостной готовностью. Уж оно ей точно по нраву.
Автор: Эми Лавджой является директором офиса экономического развития (АМР США) в Центральной Азии, Алматы. Ее предыдущие задания с правительством США включают Колумбию, Пакистан и Боснию.
Мнения, выраженные в этой статье, являются личными и не обязательно отражают точку зрения правительства США.