Наш автор в Узбекистане Мурод Ибрагимов рассказывает, как болезнь или смерть президента изменила день независимости.
В день 25-й годовщины независимости я встал рано утром, позавтракал и пошел на площадь, где обычно устраивают праздничные мероприятия. Это сквер Алишера Навои за зданием парламента. Я хотел узнать, что там и как и увидел первые изменения еще на подходе. В этот день сквер всегда за километр оцеплен милицией, по периметру стоят надежным щитом КамАЗы и ЗИЛы – так охраняют президента, который на свои любимые праздники любит танцевать под аплодисменты избранных приближенных. Из тех кто попроще за оцепление попадают разные передовики производства, родственники хокумата и другие свои люди получившие пропуск. Они создают массовку. Вечером весь этот праздник жизни показывают по телевизору.
На этот раз сквер был открыт, и там гуляли люди.
Полиции тоже было заметно. Я начал осторожно спрашивать у прохожих, будет ли праздник, почему отменили, и один услышавший милиционер очень вежливо объяснил, что все будет, но завтра. «В 10 часов утра приходите с детьми.» И я онемел от изумления.
Чтобы понять меня, надо знать узбекскую милицию и страх простых людей даже перед самым рядовым сотрудником. Наша милиция – суровая и грозная, там где куда-то нельзя или чего-то не положено – она так и говорит: нельзя! не положено! В культурные разговорчики с гражданами она не вступает. Чтобы проверить свои сомнения я не поленился и в разных местах спросил еще четырех милиционеров о своем любимом празднике и везде получал одинаковый и по содержанию и по вежливой форме ответ. Двое милиционеров даже пожали мне руку, приветствуя как старшего по возрасту.
Значит, была такая установка – проявлять максимальную вежливость и предупредительность.
И раз приглашают назавтра с детьми, значит, «народные» гуляния будут не для избранных, всех желающих. Это уже большие перемены.
В эти (еще не смутные) дни все заграничные знакомые спрашивают: как вы там? Я отвечаю: да нормально. А что еще сказать? В Ташкенте действительно спокойно.
Жив он еще или уже мертв из обычных людей никто не знает, включая журналистов государственных СМИ. В эфире то и печати они говорят, что жив, а вне эфира в кулуарах – пожимают плечами, мол, сами не знаем. Все запутались, слишком сильное информационное давление, в версию смерти упирают почему-то именно российские СМИ. Я не исключаю тут сложную интригу с участием узбекских высокопоставленных лиц или даже родственников. Идет игра, на кону которой стоит вся наша страна, как ни горько это признавать. При этом любопытно, что никого – ни зарубежные СМИ, сообщающие о смерти и предсказывающие Узбекистану дестабилизацию, ни потенциально опасные социальные сети – не блокируют. Может быть, просто не до того. Есть жалобы только на «зависание» мессенджера WhatsApp, ну а Фергана.ру, кстати, первой сообщившая про смерть, в Узбекистане давно закрыта.
Отечественная пресса как может героически противостоят зарубежному информационному влиянию: президент болен, но жив – таков ее главный мессидж. Накануне диктор государственного канала еще и передал гражданам его поздравления. Слушая по телевизору своего приятеля, который в частном порядке тоже ничего не сказал, поскольку не знает, я подумал: может быть и правда жив? Все таки поздравлять от имени мертвеца… было бы слишком даже для нас.
Вообще вчера пафос нашего телевизора, и без того всегда высокий, просто зашкаливал. Целый день с утра до вечера узбекам просто вбивали в голову, что они со своим президентом достигли невиданных высот за 25 лет.
Ну что же, многие верят. Большинство людей хотят, чтобы президент выздоровел даже если он не сможет управлять страной. Женщины пожилые плачут (я видел это!), молодежь более трезво смотрит на вещи. Мой сын-студент и его сокурсники говорят, что наконец-то у нас будет молодой президент и это к лучшему. Сорокалетний я и не плачу, и не радуюсь, а лишь скептически молчу.
Люди привыкли в течении 25 лет видеть и слышать только одного человека и как во времена смерти Сталина задаются вопросом: что будет с их страной, смогут ли ими управлять без Каримова. Без Ота – дедушки, Подшо - падишаха, Катта - большого. Так любя Каримова называют узбеки.
После не состоявшихся гуляний на Навои я встретился с парой друзей-коллег, все сходятся во мнении, что после праздников ситуация прояснится. Что-то будет, даже если президент жив, но болен и недееспособен. По закону управление страной должно перейти к председателю сената, через 3 месяца должны быть президентские выборы. Но понятно, что будет не по закону, а будет так как договорятся «элиты». Тем более что председатель сената – совершенно неизвестный и не обладающий серьезным влиянием человек. Самый интригующий и обсуждаемый не меньше здоровья «подшо» вопрос: что будет с его семьей – опальной старшей дочерью Гульнарой, Лолой и бизнес структурами, которые они создали.
Ответы на все эти вопросы мы узнаем очень скоро, а пока… пока узбекские школьники получили дополнительный день каникул. В школу они пойдут не 1-го, а 2-го сентября. Один лишний день лета подарил детям умирающий диктатор…