Алматинский фотокорреспондент Владимир Дмитриев напомнил Esquire о том, что жить нужно уметь здесь и сейчас.
«Не знаю, к сожалению или к счастью, но к осознанному пониманию музыки я пришел довольно поздно. Будучи типичными представителями эпохи 90-х, популярную музыку мы смешивали и потребляли хаотично, без каких-то идейных смыслов. Творчество Батырхана пришло ко мне лет в четырнадцать-пятнадцать. В отрыве от «А-студио». Долгое время я даже не подозревал об этой связи. В принципе, я так и не проникся творчеством группы, а вот Батыра полюбил. Но, надо признать, поверхностно – «Дождь», «Отан ана».
Этот кадр был сделан 12 сентября 2014 года в концертном зале «Шабыт» во время последнего, если не путаю, «домашнего» концерта Батырхана Шукенова, который проходил в рамках мероприятий, приуроченных ко Дню города. Я тогда снимал фоторепортаж для одной из муниципальных организаций. Когда работаешь фотокорреспондентом, ты абстрагируешься от многих вещей в поисках картинки. Фотография – визуальное ремесло, оно не может пересекаться с эмоциями, волнением и прочим, поэтому в тот день я ожидал лишь хорошей съемки. Батыр был настоящим. Как всегда, впрочем. Его никогда нельзя было назвать человеком настроения. Он умел всегда оставаться собой. Мне же очень не нравился свет на сцене. Крайне неудачное решение. Я делал кадр за кадром в попытках получить хороший, фотографически четкий кадр, но где-то к середине концерта пришло осознание, что надо фантазировать – качество типографское здесь не вытащить, надо что-то художественное делать, с засветами, бликами, контровым светом. Так получилась серия кадров в черно-белом варианте. И осталось ощущение, что каждый раз, фотографируя Батырхана, а жизнь нас сводила не раз, я упускаю что-то важное. Работа фотокором лишает чувства времени. Ты откладываешь «главный кадр» от съемки к съемке. Придумываешь оправдания. Но однажды твой герой умирает...
Новость о смерти Батыра я прочел в ленте одного из информагентств. Было обидно. С одной стороны, что так и не сделал кадр, тот самый, особенный. С другой, что какие-то частицы тебя, юного, вот так остаются за условной временной чертой. Остается помнить».